Э.Б. Ершова
Из истории церквей и православных традиций г. Касли.
(По воспоминаниям каслинца Виктора Смирнова и автора).
Широко в мире известно каслинское чугунное литье. Каким восторгом светятся глаза гостей Северной столицы России Санкт-Петербурга, увидевших впервые Клодтовских коней на Аничковом мосту, или гостей Екатеринбурга, побывавших в музее чугунного литья, где сохранились чудные изделия каслинских мастеров.
Но Касли славны не только своим литьем, но и историей более чем двух с половиной веков, к которой относятся самые различные стороны развития города, в том числе и история церквей и православных традиций.
Когда подъезжаешь к Каслям со стороны Тюбукского тракта, то уже за много километров с Киритинского моста видны купола построенной во второй половине Х1Х века пятикупольной с колокольней церкви, где венчались когда-то наши с Виктором Васильевичем Смирновым (младшим сыном каслинского мичуринца 30-60-х гг. Василия Ивановича Смирнова) предки, где были крещены не одно поколение большой семьи Закаляпиных - Степана и Прасковьи. И наши с ним воспоминания о каслинских церквях и традициях православия в этом городке разделяет, примерно, чуть более четырех десятилетий: его воспоминания касаются 10-х - 20-х годов, а мои - 50-х - 60-х.
К началу ХХ в. в Каслях было две православные церкви: старая у заводоуправления, построенная еще в самом начале строительства чугуннолитейного завода в ХУШ в. и так называвшаяся «новая», выстроенная на каменистом возвышении недалеко от базара, и высившаяся над окружаемым город пространством на много километров. Её было видно отовсюду - с любого озера, с дорог, ведущих в этот город, расположенный среди уральских озер.
В семье Закаляпиных сохранились предания об отношении моего прадеда Степана Лазаревича к настоятелям церкви, превышавим обычные нормы поведения, если не сказать хуже, но потом отмаливавшего свои грехи у них же; или о желании деда Василия Степановича Закаляпина защитить священослужителей от репрессий советской власти, за что он оказался сначала в тюрьме, а затем в ссылке в Каменске - Уральском на алюминиевом заводе, где и умер в 1942 г.
Но была еще и кержацкая церковь, стоявшая на углу пересекающихся улиц, носящих ныне названия Ленина и Ломоносова. Виктор Смирнов вспоминал, как красива была архитектура этой церкви, я же застала в детстве только её развалины, которые в 60-е г. были убраны и на этом месте был построен кинотеатр. Моя бабушка, Агриппина Сергеевна Закаляпина, рассказывала мне множество легенд об этих развалинах, о том, что божий дух, хоть и кержацкий, все еще обитает в них и время от времени напоминает людям об их прегрешениях.
В 30-е г. была взорвана и старая церковь.На её месте, кажется, было построено здания для завода, а рядом была школа. Помню по рассказам родственников, что рядом с нею находились конюшни самых богатых по тому времени держателей коней - семьи Малоземовых, с женой одного из сыновей которого - Марией была дружна А.С.Закаляпина. Тетя Маруся, как я звала её в детстве, умерла в 1995 г. Она много рассказывала об обычаях и традициях свой семьи, о конфискации конюшен, о том, что её свекор не мог расстаться с ними и работал при советской власти там заведующим хозяйством, очень болезненно и сурово относился к нерадивым ямщикам. Сама Мария Малоземова с 9 лет и фактически до последнего дыхания пела в церковном хоре с перерывом на то время, когда церковь была закрыта.
У каслинцев была богатая история православных праздников. Не имея электричества, они освещали пространство возле церкви горящими плошками, оставляляя место лишь для прохода крестного хода или молящихся. Это было незабываемое зрелище, ибо вся гора вокруг церкви была уставлена этими плошками.Под горой находилась пушка, свидетельствовавшая на Пасху тремя выстрелами Воскрешение Христа. Рядом с большой церковью, считавшейся летней, стояла небольшая церквушка, так называемая - зимняя. В годы Советской власти она была перестроена в кинотеатр, где киномехаником в 50-е г. работал мой двоюродный брат Геральд Конев. Ниже по холму располагалась средняя школа N 1 им. Ретнева, которую автор данной статьи закончила в 1957 г.
Уже повзрослев, мы посмеиваясь, говорили, что в Каслях рядом находятся все самые важные идеологические центры: школа, кинотеатр и церковь. Поэтому школьниками мы наблюдали, как старики и люди среднего возраста шли в церковь, шли красивое пение из нее по Великим праздникам. Но будучи комсомольцами, посещать церковь не имели права, хотя основная масса моих сверстников так или иначе была крещена в ней. Однако атеистическое воспитание, страх перед комсомольским взысканием не позволяли пойти в церковь. Но это было гораздо позднее того времени, о котором говорит В.Смирнов.
Он помнит знаменитый звон колоколов каслинских церквей, разносивших весть о православных праздниках, венчании молодых или отпевании усопших, ибо на все эти события был свой голос у колоколов и звонарей.
В 1921 г. Касли посетил всенародный староста - Михаил Иванович Калинин, который на митинге обратился к народу с предложением отдать все ценности церкви на ликвидацию голода в России. В.Смирнов, присутствовавший тогда еще мальчиком на митинге, рассказывает, что народ возмутился и стал протестовать против разграбления церквей. Однако после М.И.Калинина выступил священник церкви - отец Даниил, когда-то окончивший в Париже православную духовную семинарию и служивший настоятелем в Каслинской церкви. Он просил верующих, пришедших на митинг, со смирением расстаться с церковными ценностями, ибо они должны пойти на благо - спасение голодающих не только в центральной России, но и на самом Урале. В.Смирнов учился в одном классе с сыном отца Даниила.Еще раз судьба его свела с ним уже в годы войны на фронте. Это была их последняя встреча. Как сложилась судьба его в дальнейшем, В.В.Смирнов не может сказать.
В середине 30-х годов.,когда начались гонения на церковнослужителей, отец Даниил добровольно снял с себя сан и работал заведующим библиотекой в заводском клубе им. Захарова.
Восстановление службы в Каслинской церкви относят к временам Великой Отечественной войны, когда в тылу у населения появилдась потребность вознести молитвы к Всевышнему о сохранении жизни близких и родных, находившихся на фронте.
Мои первые воспоминания о Каслинской церкви относятся к 1946 г., когда бабушка привезла меня из своей ссылки в Каменске-Уральском в Касли и привела в церковь для крещения. Помню свои детские впечатления о внутренней красоте и величии церкви, об обряде своего крещения.
До школы бабушка водила меня с собой в церковь, и я внимательно смотрела за всем происходящим во время службы. Во время учебы в школе, которых я прошла за десятилетие четыре в силу самых разных жизненных обстоятельств, определявшихся жизнью родителей, я в церкви не бывала. Только после окончания школы, летом 1957 г. я решилась зайти туда, убеждая себя только в желании увидеть искусство иконописи, ибо уже тогда я интересовалась историей искусства, и в том числе иконописным. И даже не признаваясь себе, я все же хотела увидеть храм, где была крещена. Но поняла я это через много-много лет, когда жизнь уже перевалила на вторую половину.
Теперь же, бывая в Каслях раз в пять лет на юбилеях по поводу окончания Каслинской школы N 1, я обязательно бываю в этом храме и по-прежнему удивляюсь его благолепию и воздушности, и счастлива, что в наше время, в конце ХХ - начале ХХ1 вв. уже никто не может запретить и контролировать свободу вероисповедания, свободу совести.
